Я шел и шел, и вся душа
дрожала,
Как над водой под
ветром ветви ив.
И злой тоски меня
касалось жало: –
«Ты прожил жизнь, себя
не утолив».
Я пред собой смотрел
недоуменно,
Как смотрит тот, кто
крепко спал в ночи,
И видит вдруг, что
пламени, созвенно,
Вкруг крыш домов куют
свои мечи.
Так верил я, что
умоначертанье,
Слагая дни, как кладку
ровных плит,
В моей судьбе,
осуществляя знанье,
Ошибки всех легко
предотвратит.
Но я, свою судьбу
построив мудро,
Внимательно разметив
чертежи, –
Узнав, что утро жизни
златокудро,
Узнал, что вечер
счастья полон лжи.
Объемный дом, с его
взнесенной башней ,
Стал теремом, где в
окнах скуден свет,
В немых ларцах, с их
сказкою вчерашней,
Для новых дней мне не
найти примет.
Так говорил мне голос
вероломный,
Который прежде правдой
обольстил,
И в дымный час, скользя
равниной темной,
Я в мыслях шел, как дух
среди могил.
А между тем за мною
гнался кто-то,
Касался наклоненной
головы,
Воздушная вставала
позолота,
И гул морской был
ропотом травы.
Как будто стебли, жить
хотя, шумели,
Росла, опять взводимая,
стена,
Я оглянулся, – в синей
колыбели
Был новый лик, как
Новая Луна.
И увидав медвяное
Светило,
Что, строя, разрушает
улей свой,
Во имя Завтра, бросив
то, что было,
Я снова стал бездомный
и живой.