На лбу холодном был
мертвый венчик,
И хор церковный гудел,
как гром.
Но вдруг далеко запел
бубенчик.
Я встал из гроба.
Смотрю кругом.
Пустырь. Пустыня.
Равнины. Степи.
Горят деревни и города.
Но я не мертвый. И я не
в склепе.
Я звук. Я песня. Я
жуть. Беда.
Я мчусь на тройке, той
самой, буйной,
Что вещий Гоголь пропел
векам.
И ветер веет. Он
многоструйный.
Коням дорогу. Все в
мире нам.
По ровной глади, по
косогорам,
Куда ни мчаться, мне
все равно.
И колокольчик напевом
спорым
Меня уводит. На высь?
На дно?