День ли? Ночь ли? Что же
это?
К кочке с кочки шаткий
путь.
Пламя заревного цвета.
Не пожар ли где-нибудь?
Нет, мгновения считая,
Месяц высчитал свой час.
Не луна взошла златая,
А огромный красный глаз.
Круглый, огненный,
кровавый,
Перемешан с тусклой
мглой.
Свет неверный и лукавый
Над болотною землей.
Все же вижу, точно сонный
Из далекого окна,
Как дрожит уединенный
Слой над жижей зыбуна.
Этот слой травы на
глыбе,
Недоступной для ноги,
Точно зверь, что всплыл
из зыби,
Хочет глянуть, где
враги.
На спине его шерстистой
Проступает седина.
Весь он, мшистый и сквозистый,
Явно с дьявольского дна.
Грязно-серый кустик
вьется,
Это пьяная трава,
Что бесплодницей
зовется,
А сама всегда жива.
Вон звездится звездоплавка,
Лихорадочный просол,
Вон скрипучка, вон удавка,
Вон хомячий усокол.
Дымно-чахлый встал
ракитник,
Змееглаз глядит, шурша,
И расцвел белокопытник,
Двоелистная душа.
Шаткий мир, где все изнанка,
Не
найдешь нигде лица.
Но явилась Болотнянка,
Дочь болотного отца.
В царстве зыби
мудроженка,
Змееперевязь на лбу.
Подошла, смеется тонко
И велит мне жить в
гробу.
Вся болотная могила
Заходила ходуном.
Без церковного кадила
Венчан я с болотным дном.