Ах, яд в отравных снах
красив,
И искусился ядом я.
Но выпил яд, заговорив,
Я им не портил стебли
нив,
В свой дух отраву мысли
влив,
Я говорил: Душа – моя.
О, я других не отравлял,
Клянусь, что в этом честен стих.
И может быть, я
робко-мал,
Но я в соблазн ядов не
впал,
Я лишь горел, перегорал,
Пока, свечой, я не затих.
Я с Богом не вступаю в
спор,
Я весь в священной тишине.
На полноцветный став
ковер,
Я кончил с ядом
разговор,
И не отравлен мой убор,
Хоть в перстне – яд, и он – на мне.