Есть хочется. А хлеба
нет.
Я это знал в Москве
забытой,
В Москве когда-то
именитой,
Где саранча бесовской
свитой,
Засев, сидит уж много
лет.
Я голоден. И хлеба нет.
Работаю. Чуть брезжит свет.
Работаю. Изнемогаю.
Терпенью пленника нет краю.
Надеюсь. Жду. Томлюсь. Сгораю.
Метелью занесен мой след.
Я есть хочу. Но хлеба нет.
Последний дорогой
предмет
Давно уж продан
лиходеям.
Опутаны бесовским змеем,
Мы стынем. Низимся.
Немеем.
Ничей к нам не дойдет
привет.
И голодно. И хлеба нет.
А тут же рядом тот же бред.
Жена. Сестра. И мать. И дети.
В одной холодной жалкой клети.
В тисках единой цепкой сети.
Я в теле чувствую скелет.
Хоть корку хлеба. Хлеба нет.