В жерле, где лгущие куют
терзанья честным,
В берлоге ужасов,
застенков, и химер,
В вертепе огненном
тысячеверстных мер,
Просторном – для беды,
и для благого – тесном,
Я зрением двойным, я
чувством бестелесным,
Брожу среди людей
различных дум и вер,
Но всюду – край тоски,
который тускло-сер,
Он унижением окован
повсеместным.
Как в сказке детских
дней, там всюду волчий глаз.
Там волчьи ямы есть, но
для людей ходящих.
Там ходит дух людской
кругами в темных чащах.
Там мера времени –
облитый кровью час.
И волей демонов,
личиной ворожащих,
Там смертью пишется
неконченный рассказ.