Я шел в ночи
пространствами чужими,
Полями, виноградниками,
вдаль.
Моя душа была как в
едком дыме,
Меня вела незрячая
печаль.
Я потерял, давно и
безвозвратно,
Желанных снов
раскидистый узор.
Чужая ночь дышала
ароматно,
Не с ней вступал я в
детстве в договор.
Не этих звезд мне
ворожили звенья,
Я потерял в путях свою
страну.
Прилив ушел, и я, как
привиденье,
Средь раковин морских
иду по дну.
Я проходил уснувшие
деревни,
Я слышал полусонный лай
собак.
И тайный голос, точно
тени древней,
Меня манил, давая мысли
знак.
Я шел как раб
магического слова,
Перекликались в воздухе
века.
И вот пришел к черте
пути ночного,
Пресекла шаг широкая
река.
И вдруг в душе, на
берегу высоком,
Забилось что-то
ласково-светло.
Каким необозримо-долгим
сроком,
Слагалось это емкое
русло?
Какие числа скольких
здесь усилий
Сплетали пляску капель
в звездный счет?
Но ход ключей, сочась в
земной могиле,
Пробился вверх, в веках
река течет.
Я шел домой. И после
пытки знойной
Вернулся, не жалея
ничего.
И, наклоняясь над
дремлющим, спокойный,
Поцеловал ребенка
моего.