Один, ничьи не ощущая
взоры,
В ложбине горной,
вкруг огня кружась,
Он в пляске шел,
волшебный папуас,
Изображая танцем
чьи-то споры.
Он вел с огнем
дрожавшим разговоры.
Курчавый, темный, с
блеском черных глаз,
Сплетал руками
длительный рассказ,
Ловил себя, качал свои
уборы.
Хвост райской птицы в
пышности волос
Взметался как султан
незримой битвы.
Опять кружась, он длил
свои молитвы.
Я видел все, припавши
за утес.
И колдовские возмогли
молитвы.
Как жезл любви, огонь
до туч возрос.