Тих на полке зрящий
череп,
Вестовой немых веков,
Говоритель мертвых слов.
Если б дать ему покров
Крови, плоти, – в равной
мере б
Он со мною, в дымке снов,
Слушал медный бой часов.
Сердце к сердцу
рассказало б
Что проворный бег минут
Там соткал, как ткет и тут,
Змеезвенный звонный жгут
Слов, признаний, сказок,
жалоб,
Что твердыня и редут
Неизбежно упадут.
В мяч играть ли или в
крикет,
В меч,
в пращу, в копье, и щит,
Или в камень маргарит,
Или в зорный цвет ланит,
Но виденье и Египет,
И в святыне пирамид
Жив один рисунок плит.
Сердце верно побороло б
Вечность жажды видеть сон,
Если б понял каждый он.
Что напевы всех времен
Только стоки в дымный
желоб.
Где текут со всех сторон
Миги марев, мертвый звон.
На узоре, на примере б
И любая здесь она
Увидала, что дана
Нам в любленьи глубь без дна,
Что разумен только
череп,
И его судьба верна,
Ибо в
смерти тишина.