В его глазах фиалкового
цвета
Дремал в земном
небесно-зоркий дух.
И так его был чуток
острый слух,
Что слышал он
передвиженья света.
Чу. Ночь идет. Мы
только видим это.
Он слышал. И шуршанья
Норн-Старух.
И вздох цветка, что на
луне потух.
Он ведал все, он, меж людей
комета.
И друг безвестный
полюбил того,
В ком знанье лада было
в хаос влито,
Кто возводил земное в
божество.
На смертный холм того,
чья боль забыта,
Он положил, любя и чтя
его,
Как верный знак кусок
метеорита.