Моей солнечной Нинике
Как не любить тебя? В
горнице сердца, где все – сребробить,
Все – златоткань, мне
желанно любимую тайну хранить.
Нежная тайна открылась
мне в песне, звеневшей – тоской.
Берег в цветах был, но
сердце хотело на берег другой.
Нежная тайна, и в
зиму, и в стужу, светла и жива.
Вдруг засияет в
серебряной иве, расцветшей едва.
В вербной субботе
свечой пред иконой взнесет свой закон,
Взоры потупит – и
вдруг в колокольный схоронится звон.
Ласточкой быстрой,
летя, прощебечет о счастьи гнезда;
Тучкою к тучке
прижмется, примкнется, плывет череда.
Тихо скользнет в
голубой колокольчик, лазурный качнет,
Звонкие пчелы,
возьмите веселый – здесь в россыпи – мед.
Нежная тайна в
березовой роще раскрылась в весне.
Тонкое жало в душе
задрожало, скользнуло по мне.
Тонкий был очерк той
девушки ясной, которой я ждал.
С птицами были, и
хмельно испили хрустальный бокал.
Где же ты? Где же? Все
реже и реже встаешь ты в судьбе.
Все мои мысли и все
мое сердце – одной лишь тебе.
Что ж все теснее,
короче те ночи в жерле черноты,
Где златоюной, под
пенье, под струны, мне видишься ты?
Где же зарницы? Прилив
огневицы? Играющий гром?
Серп Новолунний на
Море дорогу пролил серебром.
Так ли дойду я, любя и
тоскуя, до милой моей?
Где же дорога, ведущая
строго к сверканию дней?
Дрогнули Спящей
Царевны ресницы. О, жажда в крови.
Сила родная, от края
до края восстань. Позови!