Чуть-чуть под ветром
качалась ива,
Пчела жужжала и
налету,
Замедлясь, мед свой
пила счастливо,
Затем что ива была в
цвету.
Потом Июль был. Горели
тучи.
Был громоносный над
миром час.
И ветер пьяно пропел
шатучий,
Что и плакучей – удел
есть пляс.
Потом, как клином
вверху летели,
Серея, гуси и журавли,
Я срезал ветку, и звук
свирели
Пропел, что счастье мы
все сожгли.
Пожар по лесу разлился
жгучий,
И строил ветер свой
посвист-свист.
А ветви ивы чредой
плакучей
Роняли в воду текучий
лист.
И дымный, зимний, весь
хрусткий воздух
Велел на тело надеть
тулуп.
Для тех, кто сеял, у
печки роздых,
А кто не сеял –
голодный зуб.
И вились вьюги, мелись
метели,
Весь мир был белый
разъятый зев.
Оцепенелый, я из
свирели,
Как нить кудели,
крутил напев.
А в свежем марте
дохнули предки
Таким уютным родным
теплом.
И опушились на вербе
ветки,
И в прорубь неба
собрался гром.
Копил он силу и нес
апрелю
Из молний пояс для
новых дней.
Смотрю в окно я.
Смотрю. Свирелю.
Учись у Солнца
смотреть ясней.
Как свежи в песне все
переливы,
«Христос Воскресе!»
всем говорю.
Пчела целует цветочек
ивы,
А я целую мою зарю.