Мрак... Матерь...
Смерть... созвучное единство...
Здесь рокот внутренних
пещер,
Там свист серпа в
разрывах материнства:
Из мрака – смерч,
гуденье дремных сфер.
Из всех узлов и вязей
жизни – узел
Сыновности и
материнства – он
Теснее всех и туже
напряжен:
Дверь к бытию Водитель
Жизни сузил.
Я узами твоих кровей
томим,
А ты, о мать, – найду
ль для чувства слово?
Ты каждый день меня
рождаешь снова
И мучима рождением
моим.
Кто нас связал и бросил
в мир слепыми?
Какие судьбы нами
расплелись?
Как неотступно требуешь
ты: «Имя
Свое скажи мне! Кто ты?
назовись».
Не помню имени... но
знай: не весь я
Рожден тобой, и есть
иная часть,
И судеб золотые
равновесья
Блюдет Вершительная
власть.
Свобода и любовь в душе
неразделимы,
Но нет любви, не
налагавшей уз...
Тягло земли – двух
смертных тел союз...
Как вихри, мы сквозь
вечности гонимы.
Кто возлюбил другого
для себя,
Плоть возжелав для
плоти без возврата,
Тому в свершении
расплата:
Чрез нас родятся те,
кого, любя,
Связали мы желаньем
неотступным.
Двойным огнем ты
очищалась, мать, –
Свершая все, что смела
пожелать,
Ты вознесла в слияньи
целокупном
В себе самой
возлюбленную плоть...
Но как прилив сменяется
отливом,
Так с этих пор твой
каждый день Господь
Отметил огненным
разрывом.
Дитя растет, и в нем
растет иной,
Не женщиной рожденный,
непокорный,
Но связанный твоей
тоской упорной –
Твоею вязью родовой.
Я знаю, мать, твой
каждый час – утрата.
Как ты во мне, так я в
тебе распят.
И нет любви твоей
награды и возврата,
Затем что в ней самой –
награда и возврат!
8 июля 1917
<Коктебель>