Когда весной, ребенком,
утром, рано,
Я жаворонка слышал в
первый раз,
Казалось мне, что в
воздухе – рассказ
Весны из огнецветного
тумана.
Поздней я слышал в храме вспев органа,
И радугой горел в душе алмаз,
Ответный вспев размерно пел и гас.
Но самый яркий – голос Океана.
В нем слитный гул
несчитанных веков,
В нем плещет
довременное мечтанье,
Из самых первых далей
мирозданья.
И дух, освободившись от оков,
Прияв – в ночи – безбрежного рыданья,
Совьет венец из древних жемчугов.