Я вновь с тобой, моя
усталая,
Но все не спящая тоска.
С тобой сегодня побыл
мало я.
Бежим. Летим. Уйдем в
века.
Когда еще я был стреляющим
Из лука в зверя дикарем,
Шаманом, по костру гадающим,
В морях разбойником-царем, –
При самом первом
достижении,
Дикарку на колени взяв,
Я слышал в синем
отделении
Напев меня зовущих трав.
Вот только к радости касавшийся,
Бледнел, не двигалась рука.
И в дали, в высоту раздавшейся,
Манила властная тоска.
Я уходил. И Гималаями
Меня водил Треликий бог.
Внизу чернели люди
стаями.
Кругом был камень, снег
и мох.
Я пел в тиши убогой хижины,
Топор вонзая вкось по пню,
Того, кем мысли не обижены,
Миродержавный вспев Огню.
Избранник вещий меж
избранников,
Средь нижних, меж людей,
изгой,
Я пел Огню напевы
странников
С моей подругой дорогой.
Подруга – ты. Тобой ужалены,
Сплетали мысли звенья слов.
И довременные развалины
Слагались в храме для богов.
Построив здания
словесные,
Не презрив гонг и
барабан,
Ушел я в дали
неизвестные
Тобой указанных мне
стран.
Но каждый раз, когда мне синяя
Цвела страна издалека,
Я приходил – и был в пустыне я,
И вновь со мной была тоска.
И каждый раз, когда
свершения
Предельно были хороши,
Ко мне рыдающее пение
Взметалось в тайностях
души.
И в эти дни, когда ответами
Разбиты все вопросы в прах,
И все напевы стали спетыми,
И каждый ведом стал размах, –
Лишь ты жива еще,
стозвонная,
В тебе бурлящая река,
О,
неисчерпанно-бездонная,
Моя бессонная тоска.