Вот моя песня – тебе,
Коломбина.
Это – угрюмых
созвездий печать:
Только в наряде
шута-Арлекина
Песни такие умею
слагать.
Двое – мы тащимся
вдоль по базару,
Оба – в звенящем
наряде шутов.
Эй, полюбуйтесь на
глупую пару,
Слушайте звон удалых
бубенцов!
Мимо идут, говоря: «Ты,
прохожий,
Точно такой же, как я,
как другой;
Следом идет на тебя
непохожий
Сгорбленный нищий с
сумой и клюкой».
Кто, проходя, удостоит
нас взора?
Кто угадает, что мы с
ним – вдвоем?
Дряхлый старик
повторяет мне: «Скоро».
Я повторяю: «Пойдем
же, пойдем».
Если прохожий глядит
равнодушно, –
Он улыбается; я
трепещу;
Злобно кричу я: «Мне
скучно! Мне душно!»
Он повторяет: «Иди. Не
пущу».
Там, где на улицу, в
звонкую давку
Взглянет и спрячется
розовый лик, –
Там мы войдем в
многолюдную лавку, –
Я – Арлекин, и за мною
– старик.
О, если только
заметят, заметят,
Взглянут в глаза мне
за пестрый наряд! –
Может быть, рядом со
мной они встретят
Мой же – лукавый,
смеющийся взгляд!
Там – голубое окно
Коломбины,
Розовый вечер,
уснувший карниз...
В смертном весельи –
мы два Арлекина –
Юный и старый –
сплелись, обнялись!..
О, разделите! Вы
видите сами:
Те же глаза, хоть
различен наряд!..
Старый – он тупо
глумится над вами,
Юный – он нежно вам
преданный брат!
Та, что в окне, –
розовей навечерий,
Та, что вверху, – ослепительней
дня!
Там Коломбина! О,
люди! О, звери!
Будьте, как дети.
Поймите меня.
30 июля 1903. С. Шахматово