Был скрипок вой в разгаре
бала.
Вином и кровию дыша,
В ту ночь нам судьбы
диктовала
Восстанья страшная душа.
Из стран чужих, из стран
далеких
В наш огнь вступивши
снеговой,
В кругу безумных,
томнооких
Ты золотою встал главой.
Слегка согбен, не стар,
не молод,
Весь – излученье тайных
сил,
О, скольких душ
пустынный холод
Своим ты холодом
пронзил!
Был миг – неведомая
сила,
Восторгом разрывая
грудь,
Сребристым звоном
оглушила,
Секучим снегом ослепила,
Блаженством исказила
путь!
И в этот миг, в слепящей
вьюге,
Не ведаю, в какой
стране,
Не ведаю, в котором
круге,
Твой странный лик явился
мне...
И я, дичившийся доселе
Очей пронзительных
твоих,
Взглянул... И наши души
спели
В те дни один и тот же
стих.
Но миновалась ныне
вьюга.
И горькой складкой те
года
Легли на сердце мне. И
друга
В тебе не вижу, как
тогда.
Как в годы юности, не
знаю
Бездонных чар твоей
души...
Порой, как прежде,
различаю
Песнь соловья в твоей
глуши...
И много чар, и много
песен,
И древних ликов
красоты...
Твой мир, поистине,
чудесен!
Да, царь самодержавный –
ты.
А я, печальный, нищий,
жесткий,
В час утра встретивший
зарю,
Теперь на пыльном
перекрестке
На царский поезд твой
смотрю.
18 апреля 1912