Летун отпущен на свободу.
Качнув две лопасти свои,
Как чудище морское в
воду,
Скользнул в воздушные
струи.
Его винты поют, как
струны...
Смотри: недрогнувший
пилот
К слепому солнцу над
трибуной
Стремит свой винтовой
полет...
Уж в вышине недостижимой
Сияет двигателя медь...
Там, еле слышный и
незримый,
Пропеллер продолжает
петь...
Потом – напрасно ищет
око:
На небе не найдешь
следа:
В бинокле, вскинутом
высоко,
Лишь воздух – ясный, как
вода...
А здесь, в колеблющемся
зное,
В курящейся над лугом
мгле,
Ангары, люди, все земное
–
Как бы придавлено к
земле...
Но снова в золотом
тумане,
Как будто неземной аккорд...
Он близок, миг
рукоплесканий
И жалкий мировой рекорд!
Все ниже спуск
винтообразный,
Все круче лопастей
извив,
И вдруг... нелепый,
безобразный
В однообразьи перерыв...
И зверь с умолкшими
винтами
Повис пугающим углом...
Ищи отцветшими глазами
Опоры в воздухе...
пустом!
Уж поздно: на траве
равнины
Крыла измятая дуга...
В сплетеньи проволок
машины
Рука – мертвее рычага...
Зачем ты в небе был,
отважный,
В свой первый и
последний раз?
Чтоб львице светской и
продажной
Поднять к тебе фиалки
глаз?
Или восторг самозабвенья
Губительный изведал ты,
Безумно возалкал паденья
И сам остановил винты?
Иль отравил твой мозг
несчастный
Грядущих войн ужасный
вид:
Ночной летун, во мгле
ненастной
Земле несущий динамит?
1910 – январь 1912