Зачатый в ночь, я в
ночь рожден,
И вскрикнул я, прозрев:
Так тяжек матери был
стон,
Так черен ночи зев.
Когда же сумрак
поредел,
Унылый день повлек
Клубок однообразных
дел,
Безрадостный клубок.
Что быть должно – то быть должно,
Так пела с детских лет
Шарманка в низкое
окно,
И вот – я стал поэт.
Влюбленность расцвела
в кудрях
И в ранней грусти глаз.
И был я в розовых
цепях
У женщин много раз.
И все, как быть должно, пошло:
Любовь, стихи, тоска:
Все приняла в свое
русло
Спокойная река.
Как ночь слепа, так я
был слеп,
И думал жить слепой...
Но раз открыли темный
склеп,
Сказали: Бог с тобой.
В ту ночь был белый
ледоход,
Разлив осенних вод.
Я думал: «Вот, река
идет».
И я пошел вперед.
В ту ночь река во мгле
была,
И в ночь и в темноту
Та – незнакомая,
пришла
И встала на мосту.
Она была – живой
костер
Из снега и вина.
Кто раз взглянул в
желанный взор,
Тот знает, кто она.
И тихо за руку взяла
И глянула в лицо.
И маску белую дала
И светлое кольцо.
«Довольно жить, оставь
слова,
Я, как метель, звонка,
Иною жизнию жива,
Иным огнем ярка».
Она зовет. Она манит.
В снегах земля и твердь.
Что мне поет? Что мне
звенит?
Иная жизнь? Глухая смерть?
12 апреля 1907