Своими горькими слезами
Над нами плакала
весна.
Огонь мерцал за
камышами,
Дразня лихого
скакуна...
Опять звала
бесчеловечным,
Ты, отданная мне
давно!..
Но ветром буйным, ветром
встречным
Твое лицо опалено...
Опять – бессильно и
напрасно –
Ты отстранялась от
огня...
Но даже небо было
страстно,
И небо было за меня!..
И стало все равно,
какие
Лобзать уста, ласкать
плеча,
В какие улицы глухие
Гнать удалого
лихача...
И все равно, чей
вздох, чей шепот, –
Быть может, здесь уже
не ты...
Лишь скакуна неровный
топот,
Как бы с далекой
высоты...
Так – сведены с ума
мгновеньем –
Мы отдавались вновь и
вновь,
Гордясь своим
уничтоженьем,
Твоим превратностям,
любовь!
Теперь, когда мне звезды
ближе,
Чем та неистовая ночь,
Когда еще безмерно
ниже
Ты пала, униженья
дочь,
Когда один с самим
собою
Я проклинаю каждый
день, –
Теперь проходит предо
мною
Твоя развенчанная тень...
С благоволеньем? Иль с
укором?
Иль ненавидя, мстя,
скорбя?
Иль хочешь быть мне
приговором? –
Не знаю: я забыл тебя.
20 ноября 1908