О жизни, догоревшей в
хоре
На темном клиросе Твоем.
О Деве с тайной в
светлом взоре
Над осиянным алтарем.
О томных девушках у
двери,
Где вечный сумрак и
хвала.
О дальней Мэри, светлой
Мэри,
В чьих взорах – свет, в
чьих косах – мгла.
Ты дремлешь, Боже, на
иконе,
В дыму кадильниц
голубых.
Я пред тобою, на амвоне,
Я – сумрак улиц
городских.
Со мной весна в твой
храм вступила,
Она со мной обручена.
Я – голубой, как дым
кадила,
Она – туманная весна.
И мы под сводом веем,
веем,
Мы стелемся над алтарем,
Мы над народом чары деем
И Мэри светлую поем.
И девушки у темной
двери,
На всех ступенях алтаря
–
Как засветлевшая от Мэри
Передзакатная заря.
И чей-то душный, тонкий
волос
Скользит и веет вкруг
лица,
И на амвоне женский
голос
Поет о Мэри без конца.
О розах над ее иконой,
Где вечный сумрак и
хвала,
О деве дальней,
благосклонной,
В чьих взорах – свет, в
чьих косах – мгла.
Ноябрь 1906