Весь день, как день:
трудов исполнен малых
И мелочных забот.
Их вереница мимо глаз
усталых
Ненужно проплывет.
Волнуешься, – а в
глубине покорный:
Не выгорит – и пусть.
На дне твоей души,
безрадостной и черной,
Безверие и грусть.
И к вечеру отхлынет
вереница
Твоих дневных забот.
Когда ж в морозный мрак
засмотрится столица,
И полночь пропоет, –
И рад бы ты уснуть, но
– страшная минута!
Средь всяких прочих дум –
Бессмысленность всех
дел, безрадостность уюта
Придут тебе на ум.
И тихая тоска сожмет
так нежно горло:
Ни
охнуть, ни вздохнуть,
Как будто ночь на все
проклятие простерла,
Сам дьявол сел на грудь!
Ты вскочишь и бежишь на
улицы глухие,
Но
некому помочь:
Куда ни повернись, –
глядит в глаза пустые
И провожает – ночь.
Там – ветер над тобой
на сквозняках простонет
До бледного утра;
Городовой, чтоб не
заснуть, отгонит
Бродягу от костра...
И, наконец, придет
желанная усталость,
И станет все равно...
Что? Совесть? Правда?
Жизнь? Какая это малость!
Ну, разве не смешно?
11 февраля 1914