На весенней проталинке
За вечерней молитвою –
маленький
Попик болотный
виднеется.
Ветхая ряска над кочкой
Чернеется
Чуть заметною точкой.
И в безбурности зорь
красноватых
Не видать чертенят
бесноватых,
Но вечерняя прелесть
Увила вкруг него свои
тонкие руки...
Предзакатные звуки,
Легкий шелест.
Тихонько он молится,
Улыбается, клонится,
Приподняв свою шляпу.
И лягушке хромой,
ковыляющей,
Травой исцеляющей
Перевяжет болящую лапу.
Перекрестит и пустит
гулять:
– Вот, ступай в родимую
гать.
Душа моя рада
Всякому гаду
И всякому зверю
И о всякой вере.
И тихонько молится,
Приподняв свою шляпу,
За стебель, что
клонится,
За больную звериную
лапу,
И за римского папу. –
Не бойся пучины тряской
–
Спасет тебя черная
ряска.
17 апреля 1905. Пасха