Пришла порою полуночной
На крайний полюс, в
мертвый край.
Не верили. Не ждали.
Точно
Не таял снег, не веял
май.
Не верили. А голос юный
Нам пел и плакал о
весне,
Как будто ветер тронул
струны
Там, в незнакомой
вышине,
Как будто отступили
зимы,
И буря твердь разорвала,
И струнно плачут
серафимы,
Над миром расплескав
крыла...
Но было тихо в нашем
склепе,
И полюс – в хладном
серебре.
Ушла. От всех
великолепий –
Вот только: крылья на
заре.
Что в ней рыдало? Что
боролось?
Чего она ждала от нас?
Не знаем. Умер вешний
голос,
Погасли звезды синих
глаз.
Да, слепы люди, низки
тучи...
И где нам ведать
торжества?
Залег здесь камень
бел-горючий,
Растет у ног
плакун-трава...
Так спи, измученная
славой,
Любовью, жизнью,
клеветой...
Теперь ты с нею – с
величавой,
С несбыточной твоей
мечтой.
А мы – что мы на этой
тризне?
Что можем знать, чему
помочь?
Пускай хоть смерть
понятней жизни,
Хоть погребальный факел
– в ночь...
Пускай хоть в небе –
Вера с нами.
Смотри сквозь тучи: там
она –
Развернутое ветром
знамя,
Обетованная весна.
Февраль 1910