Сердитый взор
бесцветных глаз.
Их гордый вызов, их
презренье.
Всех линий – таянье и
пенье.
Так я Вас встретил в
первый раз.
В партере – ночь.
Нельзя дышать.
Нагрудник черный
близко, близко...
И бледное лицо... и
прядь
Волос, спадающая
низко...
О, не впервые странных
встреч
Я испытал немую
жуткость!
Но этих нервных рук и
плеч
Почти пугающая
чуткость...
В движеньях гордой
головы
Прямые признаки
досады...
(Так на людей из-за
ограды
Угрюмо взглядывают
львы).
А там, под круглой
лампой, там
Уже замолкла
сегидилья,
И злость, и ревность,
что не к Вам
Идет влюбленный
Эскамильо,
Не Вы возьметесь за
тесьму,
Чтобы убавить свет
ненужный
И не блеснет уж ряд
жемчужный
Зубов – несчастному
тому...
О, не глядеть, молчать
– нет мочи,
Сказать – не надо и
нельзя...
И Вы уже (звездой
средь ночи),
Скользящей поступью
скользя,
Идете – в поступи
истома,
И песня Ваших нежных
плеч
Уже до ужаса знакома,
И сердцу суждено
беречь,
Как память об иной
отчизне, –
Ваш образ, дорогой
навек...
А там: Уйдем, уйдем от жизни,
Уйдем от этой грустной жизни!
Кричит погибший
человек...
И март наносит мокрый
снег.
25 марта 1914