Я умер. Я пал от раны.
И друзья накрыли щитом.
Может быть, пройдут
караваны,
И вожатый растопчет
конем.
Так лежу три дня без
движенья
И взываю к песку:
«Задуши!..»
Но тело хранит от
истленья
Красноватый уголь души.
На четвертый день я
восстану,
Подыму раскаленный щит,
Растравлю песком свою
рану
И приду к Отшельнице в
скит.
Из груди, сожженной
песками,
Из плаща, в пыли и
крови,
Негодуя, вырвется пламя
Безначальной, живой
любви.