Век девятнадцатый,
железный,
Воистину – жестокий век!
Тобою в мрак ночной,
беззвездный
Беспечный брошен
человек!
В ночь умозрительных
понятий,
Матерьялистских малых
дел,
Бессильных жалоб и
проклятий,
Бескровных душ и слабых
тел!
С тобой пришли, чуме на
смену,
Нейрастения, скука,
сплин,
Век расшибанья лбов о
стену
Экономических доктрин...
А человек? Он жил
безвольно:
Не он – машины, города,
«Жизнь» – так бескровно
и безбольно
Пытала дух, как
никогда...
Но тот, кто двигал,
управляя
Марионетками всех стран,
–
Он знал, что делал,
насылая
«Гуманистический» туман.
Там, в сером и гнилом
тумане,
Увяла плоть, и дух
погас,
И Ангел сам священной
брани,
Казалось, отлетел от
нас:
Там распри кровные
решают
Дипломатическим умом,
Там пушки новые мешают
Сойтись лицом к лицу с
врагом,
Там вместо храбрости –
нахальство,
И вместо подвигов –
«психоз»;
И вечно ссорится
начальство;
И длинный, громоздкой
обоз
Волочит за собой
команда,
Штаб, интендантов, грязь
кляня,
Рожком горниста рог
Роланда
И шлем – фуражкой
заменя...
И новый век... Еще
бездомней,
Еще страшнее жизни мгла
(Еще чернее и огромней
Тень Люциферова крыла).
Пожары дымные заката
(Пророчества о нашем
дне),
Кометы грозной и
хвостатой
Ужасный призрак в
вышине,
Безжалостный конец
Мессины
(Стихийных сил не
превозмочь),
И неустанный рев машины,
Кующей гибель день и
ночь,
Сознанье страшное обмана
Всех прежних малых дум и
вер,
И первый взлет аэроплана
В пустыню неизвестных
сфер,
И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь,
И страсть, и ненависть к
отчизне...
И черная, земная кровь
Сулит нам, раздувая
вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи...
Что ж, человек! За ревом
стали,
В огне, в пороховом
дыму,
Какие огненные дали
Открылись взору твоему!
Как день твой величав и
пышен,
Как светел твой чертог,
жених!
Нет, то не рог Роланда
слышен,
То звук громовый труб
иных!
Так, очевидно, не
случайно
В сомненьях закалял ты дух,
Участник дней
необычайных!
Открой твой взор,
отверзи слух
И причастись от жизни
смысла,
И жизни смысл
благослови,
Чтоб в тайные проникнуть
числа
И храм воздвигнуть – на крови.
Осень 1911 – 4 декабря 1914