На побережьи речки
быстрой
Свой дом в уединеньи
выстрой,
В долу, что защищен
отвесом
Зеленых гор и красных
скал,
Поросших, по вершинам,
лесом
Тяжелых многошумных
буков,
Где в глубине не слышно
звуков,
Где день, проникнув,
задремал.
Как некий чин
богослужебный,
Свершать, в рассветный
час, молебны
Ты будешь – мерностью
напева
Хвалебных гимнов,
строгих строф;
Потом, без ропота и
гнева,
До зноя, выполнять
работу,
Чтоб дневную избыть
заботу, –
Носить воды, искать
плодов.
Чем утро будет
многотрудней,
Тем слаще будет о
полудне
Вкушать, по трапезе
недлинной,
Покой святой, за мигом
миг,
Иль, мыслью
вольно-самочинной,
Под сенью царственного
кедра,
Вскрывать обманчивые
недра
Припомнившихся мудрых
книг.
Но, только жар недолгий
свалит,
И предзакатный луч ужалит
Зубцы знакомого утеса,
А по траве прореет тень,
Пойдешь ты на уклон
откоса,
Куда, на голос
человечий,
Привычной ожидая
встречи,
Из рощи выбежит олень.
Вечерняя прокличет
птица;
Мелькнет поблизости
орлица,
С зайчонком в вытянутых
лапах,
Летя в гнездо, на
скальный скат;
И разольется пряный
запах
Обрызганных росой
растений,
Да явственней вдали,
сквозь тени,
Заропщет горный водопад.
В тот час наград и час
возмездий,
Встречая чистый блеск
созвездий,
Вдвоем с широкорогим
другом
Три чаши благ ты будешь пить:
В безлюдьи властвовать
досугом,
Петь вдохновенней и
чудесней
Никем не слышимые песни
И с женщиной снов не
делить!
1916