Отступи, как отлив, все
дневное, пустое волненье,
Одиночество, стань,
словно месяц, над часом моим!
Слышу, тихо грохочут с
волной уходящей каменья,
Вижу, алый закатный
туман превращается в дым.
То в алмазных венцах,
то в венках полевых маргариток,
То в одеждах рабынь,
то в багряных плащах королев,
То, как ветер, смеясь,
то с лицом, утомленным от пыток,
Вкруг меня наклоняется
хор возвратившихся дев.
Взор ваш ласков, как
прежде, и шаг, как бывало, размерен…
Значит, тот я, что
был, если прошлый мне мир возвращен!
Подходите, шепчите: я
был вам и буду вам – верен,
Никому не открою я
ваших священных имен!
К вашим ласковым
пальцам прижму воспаленные веки,
К вашим грудям
знакомым устало прильну головой…
Сестры! нежные сестры!
я в детстве вам клялся навеки,
Только с вами я
счастлив, и только меж вами я свой!
Затихает вдали
успокоенный ропот отлива,
На волнах потухает
змеиностей лунных игра,
И, в венке маргариток,
склонясь надо мной, торопливо
Мне рассказ о прожитом
в разлуке – лепечет сестра.
12 февраля 1907