В дни отрочества, я
пророчествам
Весны восторженно
внимал:
За первым праздничным
подснежником,
Блажен пьянящим
одиночеством,
В лесу, еще сыром,
блуждал.
Как арка, небо над
мятежником
Синело майской глубиной,
И в каждом шорохе и
шелесте,
Ступая вольно по
валежникам,
Я слышал голос над
собой:
Все пело, полно вешней
прелести:
«Живи! люби! иди вперед!
Ищи борьбы, душа
крылатая,
И, как Самсон из львиной
челюсти,
Добудь из грозной жизни
– мед!»
И вновь весна, но –
сорок пятая…
Все тот же вешний блеск
вокруг;
Все так же глубь небес –
божественна;
Все та ж листва, никем
не смятая;
Как прежде, свеж и зелен
луг!
Весна во всем осталась
девственной;
Что для земли десятки
лет!
Лишь я принес тоску
случайную
На праздник радости
естественной, –
Лишь я – иной, под
гнетом лет!
Что ж! Пусть не мед, а
горечь тайную
Собрал я в чашу бытия!
Сквозь боль души весну
приветствую
И на призыв земли
ответствую,
Как прежде, светлой
песней я!
1918