Месяц в дымке отуманенной
В тусклом небе, словно
раненый,
Обессиленный лежит.
Все огни давно погашены;
Издалека голос башенный
Что-то грустное гудит.
Возвращаюсь вновь под
утро я.
Вновь Минерва, дева
мудрая,
Держит, как маяк, копье.
Там, где Лар стоит
отеческий,
Мне гласит гекзаметр
греческий:
«В мире каждому свое!»
Надо улицей пустынною
Проходить мне ночью
длинною,
После вздохов роковых,
Чтоб укусы и объятия,
Чтоб восторги и
проклятия
Превратить в бессмертный
стих.
1913