К встающим башням
Карфагена
Нептуна гневом
приведен,
Я в узах сладостного
плена
Дни проводил, как
дивный сон.
Ах, если боги дали
счастье
Земным созданиям в
удел,
В те дни любви и сладострастья
Я этой тайной овладел!
И быть всю жизнь в
такой неволе, –
Царицы радостным рабом,
–
Душе казалось лучшей
долей
И всех былых трудов
венцом!
И ночь была над сонным
градом…
Был выпит пламенный
фиал…
В тиши дворца, с
царицей рядом,
На ложе царском я
дремал.
Еще я помнил вздохи,
стоны,
Весь наш порыв – в
неясном сне, –
И грудь горячая Дидоны
Все льнула трепетно ко
мне…
И вот – внезапный свет
сквозь тени,
И шелест окрыленных
ног.
Над ложем сумрачным –
Циллений
Склоняет посох,
вестник-бог.
«Внемли, вещает, сын
богини!
Ты медлишь, но не
медлит Рок!
Ты избран был хранить
святыни,
И подвиг твой, в веках,
высок.
Земная страсть да спит
в герое!
Тебе ль искать
ливийских нег,
Когда ты призван –
Новой Трои
Взрастить торжественный
побег?
Узнай глаголы
Громовержца:
Величью покорись, плыви
К пределам
Итала, – из сердца
Исторгнув помыслы
любви!»
Виденье скрылось, как
зарница,
И голос замер, как
мечта.
Сквозь сон, открыв
глаза, царица
Ко мне приподняла уста…
Но я, безумный, с ложа
прянул,
Я отвратил во тьму
глаза.
И утром трубный голос
грянул,
И флот наш поднял
паруса.
Сентябрь 1908