Когда я ночью, утомлен,
иду
Пустынной улицей, и
стены сонны,
И фонари не говорят в
бреду,
И призраки ко мне не
благосклонны, –
В тиши холодной
слышится порой
Мне голос города, зов
непреклонный:
«Ты, озабочен, здесь
спешишь. Другой –
На ложе ласк, в
смешном порыве, выгнут,
В притоне третий,
скорчен за игрой.
Но жив – лишь я и,
вами не постигнут,
Смотрю, как царь, в
безмолвие ночей.
Ты думаешь, что вами я
воздвигнут?
Нет! люди – атомы в
крови моей;
И, тела моего живые
клетки,
Дома – тяну я в
глубину полей.
Как птицам лес дарит
весною ветки,
Свое богатство отдаю
вам я,
Но раньше им владели
ваши предки.
Не равны мы на скале
бытия:
Вам жить – года, а мне
– ряды столетий!
Шумя, теснится городов
семья.
Когда ж и я свершу
свой подвиг, дети,
Не вам я завещаю
пышный прах,
Все, что хранят
ревниво зданья эти.
Есть братья у меня в
иных краях:
Мои богатства, как из
недр могильных,
Пусть вырвут, и
замкнут в своих стенах,
И над людьми смеются
смехом сильных!»
3 января 1907