В гробу, под парчой
серебристой, созерцал я последнее счастье,
Блаженство, последнее в
жизни, озаренной лучами заката;
И сердце стучало так
ровно, без надежд, без любви, без пристрастья,
И факелы грустно горели,
так спокойно, так ясно, так свято.
Я думал, безропотно
верил, что навек для меня отзвучали
Все яркие песни
восторга, восклицанья живых наслаждений;
В мечтах я покорно
поставил алтари Неизменной Печали,
И душу замкнул от
лукавых, как святилище, воспоминаний.
Но в Книге Судьбы
назначали письмена золотые иное:
От века в ней было
сказанье о магически-избранной встрече,
И я узнаю богомольно,
что нас в мире, по-прежнему, двое,
И я, как пророчество,
слышу повторенные милые речи.
О, радость последнего
чуда и любви безнадежно-последней!
Как яд, ты вливаешь в
желанья опьянительно-жуткую нежность.
Стираешь все прежние
грезы беспощадней, чем смерть, и бесследней,
Даешь угадать с
содроганьем, что таит для людей неизбежность!
Все то же, что нежило
утром, этим вечером жизненным нежит,
Но знаю, что нового чуда
на земле ожидать не могу я,
И наши сплетенные руки
только Божия воля развяжет,
И только с лобзанием
смерти я лишусь твоего поцелуя!
8 октября 1914