И в том же парке, давнем,
старом,
Где, отрок, ранний свой
восход
Я праздновал, вверяясь
чарам
Бестрепетных озерных
вод,
Где я слагал впервые
песни,
С мечтой неверной о
любви,
Где жизнь все слаще, все
чудесней
Шептала в ветре мне:
«Живи!»
Я прохожу чрез
годы, – годы,
Исполненные бурь и смут,
А вкруг – все тот же
блеск природы,
Все тот же мерный бег
минут!
Как будто не было
безумий,
Позорных и блаженных
лет:
Я узнаю в июльском шуме
Былой, божественный
привет.
И мил мне чей-то взор
манящий,
И алость чьих-то близких
губ,
И дождь, чуть слышно
моросящий,
И зелень острохвойных
куп.
Вы живы, царственные
ели!
Как вы, жива душа моя!
Напрасно бури тяготели
Годин шумящих бытия!
Я – тот же отрок,
дерзко-юный,
Вся жизнь, как прежде,
впереди,
И кедра сумрачные струны
Мне под дождем поют:
«Иди!»
Иду я, полон прежней
веры,
К безвестным далям, к
новым снам,
И этот день, туманно-серый,
Векам покорно передам.
Он был, он есть, –
без перемены
Он будет жить в стихе
моем.
Как имя нежное Елены,
Сплетенное с мелькнувшим
днем.
6-7 июля 1912
Петровско-Разумовское