Сквозь легкий дым земных
воспоминаний
Светлеет глубь
зажизненных страстей,
Я ль тот пловец, кто
взносит к небу длани,
На берег брошен из
морских сетей?
Я ль чуждый гость в
чертоге крепкостенном,
Где Калипсо кудель
судьбы прядет, –
Днем на пиру сижу
блаженно-пленным,
В ночь с уст царицы пью
пьянящий мед?
Как бред былой,
скользят и тают лица
Друзей случайных,
призрачных врагов;
Вновь, как во сне, мы
двое, жрец и жрица,
Сквозь сонм льстецов
проходим чтить богов.
Но в час зари, чуть
стают чары мрака,
Я восхожу на кручь
прибрежных скал
Смотреть в туман, где
спит моя Итака,
Внимать, как ропщет в
даль бегущий вал.
Я ль в светлом доме
островной сибиллы,
Вдыхая сладость
элисийских нег,
Вздыхать готов о дымных
безднах Скиллы,
В мечтах лелеять с
шумом волн – побег?
Что мне, кто знал
слепительности Трои,
Кто сирских пленниц к
ложам нежным влек, –
Ахайи скудной зеркало
пустое,
Сны Пенелопы, Телемака
рок?
Иль не пресыщен полным
кубком славы,
Не отягчен венцом
вселенной всей, –
Как нектара, жду
нежащей отравы
Я, опытный, я, мудрый
Одиссей?
28 августа 1920