Наш Агамемнон, наш
Амфитрион
И наш Орфей, царь
области рубежной,
Где Киммерии знойный
Орион
Чуть бросит взгляд и
гаснет неизбежно!
Ты, ты изваял этих гор
хребет,
Им оградил себя от
горьких лавров,
И в тверди глыб, для
казни и побед,
Свой лабиринт сокрыл
для минотавров,
Ряд входов с моря ты
открыл в Аид,
Чтоб доступ к Стиксу
прост был; ты, во мраке,
Там души предков
кличешь, но таит
Тьма недр виденья:
голоса и зраки.
В расщепы гор вложил ты
халцедон,
И аметист, и
сердолик, – но ими,
Твоей волшбой, гремит
лишь Посейдон,
Играя в мяч со скалами
нагими.
К себе деревьям путь ты
запретил,
Свой мир покрыв полынью
и волчцами,
Чтоб был над степью
ярче ход светил
В твоих волнах,
дробящихся венцами.
Но по желанью смерч ты
взводишь ввысь,
Иль тмишь Луну в
багровом одеяньи,
Иль чарой слов ей вновь
велишь: явись –
Да небеса гласят твои
даянья!
И тщетна баснь, что
древний Карадаг
Изверженец давно былого
мира:
Тобой творен он, и ты
рад, о маг,
Скрыть божество в
безликий столп кумира.
17 августа 1924