Один – в лесную жуть,
когда на муть речную
Луной наведены белесые
глаза:
Качнуть извет ветвей,
спугнуть мечту ночную
И тихо покатить
колеса-голоса;
Ждать, как, растя,
крутясь, наполнит чуткий шорох
Все тропы тишины, меж
корней, вдоль вершин:
Скок диких коней, бег
шотландских пони в шорах;
Скрип древних колесниц,
всхлип лимузинных шин;
Следить, как там, в
тени, где тонь трясинных топей,
Где брешь в орешнике,
где млеет мох века, –
Плетясь, в туман
всплывут сны пройденных утопий,
Под смех русалочий, под
взвизг лесовика;
Гадать, что с выси есть
мощь сил неудержимых.
Винт воль, скликающих
со звезд свою родню,
Что в мировых тисках, в
их неживых зажимах,
Глубь человечества
мелеет день ко дню;
И вдруг на луг, к луне,
вкруг речки, скоро белой
B дожде зари, стряхнув
слезу с листка ль, с лица ль,
Поняв, что камней шквал
то, в чаще оробелой,
Встал, меж гостей с
планет, германский Рюбецаль.
16-17 июня 1922