Июльский сумрак лепится
К сухим вершинам лип;
Вся прежняя нелепица
Влита в органный всхлип;
Семь ламп над каруселями
–
Семь сабель наголо,
И белый круг усеяли,
Чернясь, ряды голов.
Рычи, орган,
пронзительно!
Вой истово, литавр!
Пьян возгласами зритель,
но
Пьян впятеро кентавр.
Гудите, трубы, яростно!
Бей больно, барабан!
За светом свет по
ярусам, –
В разлеты, сны, в обман!
Огни и люди кружатся,
Скорей, сильней, вольней!
Глаза с кругами
дружатся,
С огнями – пляс теней.
Круги в круги закружены,
Кентавр кентавру вслед…
Века ль обезоружены
Беспечной скачкой лет?
А старый сквер,
заброшенный,
Где выбит весь газон,
Под гул гостей
непрошеных
Глядится в скучный сон.
Он видит годы давние
И в свежих ветках дни,
Где те же тени
вставлены,
Где те же жгут огни.
Все тот же сумрак
лепится
К зеленым кронам лип;
Вся древняя нелепица
Влита в органный всхлип…
Победа ль жизни трубится
–
В век, небылой досель, –
Иль то кермессы Рубенса
Вновь вертят карусель?
12 июля 1922