И вот в
железной колыбели
В громах
родится новый год.
Ф. Тютчев
Ты спишь «в железной
колыбели»,
И бабка над тобой,
Судьба,
Поет, но песнь ее –
пальба,
И светит в детской –
блеск шрапнелей.
Сейчас скончался старший
брат.
Вот он лежит в одежде
ратной…
Должник несчастный,
неоплатный,
Он, кажется, был смерти
рад.
Чу! соскочив поспешно с
«бенца»,
Вошел отец, двадцатый
век,
Сел, подписал огромный
чек
И бросил на постель
младенца.
Печально улыбнулась мать
Эпоха: ей знакомы эти
Подарки в люльке… Те же
дети
Должны без гроша
умирать!
И, на портреты предков
глядя,
Она вперила взор в один:
Седой, поникший
господин:
Век девятнадцатый, твой
дядя!
Меж тем твой дед –
бессмертный Рок
Угрюмо дремлет в старом
кресле.
Былые дни пред ним воскресли:
Грозит Аттила, жив
Восток…
Он спит… Внезапно, как
химера,
Неведомая гостья в дом
Влетает… Шелестя крылом,
Вещает радостно: «Я –
Эра».
А за дверями, как и
встарь,
Меж слуг выходит
перебранка.
История, как
гувернантка,
Зовет ребенка за
букварь;
Ему винтовку тащит
Время,
Седой лакей; его жена,
Статистика, возмущена,
Кричит, что то младенцу
– бремя.
Шум, крик. Но дряхлая
Судьба,
Клонясь упрямо к
колыбели,
При ночниках – огнях
шрапнелей,
Поет, и песнь ее –
пальба!
31 декабря 1914 – 1 января 1915