Я в море не искал
таинственных Утопий,
И в страны звезд иных
не плавал, как Бальмонт,
Но я любил блуждать по
маленькой Европе,
И всех ее морей я видел
горизонт.
Меж гор, где веет дух
красавицы Тамары,
Я, юноша, топтал
бессмертные снега;
И сладостно впивал
таврические чары,
Целуя – Пушкиным святые
берега!
Как Вяземский, и я
принес поклон Олаю,
И взморья Рижского я
исходил пески;
И милой Эдды край я
знаю, – грустно знаю;
Его гранитам я доверил
песнь тоски.
Глазами жадными я
всматривался долго
В живую красоту моей
родной земли;
Зеркальным озером меня
ласкала Волга,
Взнося – приют былых –
Жигули.
Страна Вергилия была
желанна взорам:
В Помпеи я вступал, как
странник в отчий дом,
Был снова римлянин,
сходя на римский форум,
Венецианский сон шептал
мне о былом.
И Альпы, что давно от
лести лицемерной
Устали, – мне свой
блеск открыли в час зари:
Я видел их в венцах, я
видел – с высей Берна –
Их, грустно меркнущих,
как «падшие цари».
Как вестник от друзей,
пришел я в Пиренеи,
И был понятен им мой
северный язык;
А я рукоплескал, когда,
с огнем у шеи,
На блещущий клинок
бросался тупо бык.
Качаясь на волнах, я
Эльбы призрак серый
Высматривал, тобой весь
полн, Наполеон, –
И, белой полночью
скользя в тиши сквозь шхеры,
Я зовам викингов внимал
сквозь легкий сон;
Громады пенные
Атлантика надменно
Бросала предо мной на
груди смуглых скал;
Но был так сладостен поющий
неизменно
Над тихим Мэларом чужих
наяд хорал…
На плоском берегу
Голландии суровой
Я наблюдал прилив,
борьбу воды и дюн…
И в тихих городах меня
встречали снова
Гальс – вечный
весельчак, Рембрандт – седой вещун.
Я слушал шум живой,
крутящийся в Париже,
Я полюбил его и гул, и
блеск огней,
Я забывал моря, и мне
казались ближе
Твои, о Лувр,
Но в мирном Дрездене и
в Мюнхене спесивом
Я снова жил отрадной
тишиной,
И в Кельне был мой дух
в предчувствии счастливом,
Когда Рейн катился
предо мной.
Я помню простоту
сурового Стефана,
Стокгольм – озерных вод
и «тихий» Амстердам,
И «Сеn»'у в глубине
Милана,
И вставший в темноте
Кемпера гордый храм.
О, мною помнятся – мной
не забыты виды:
Затихший Нюнесгейм!
торжественный Кемпер!
Далекий Каркасон! пленительное
Лидо!..
Я – жрец всех алтарей,
служитель многих вер!
Европа старая,
вместившая так много
Разнообразия, величий,
красоты!
Храм множества богов,
храм нынешнего бога,
Пока земля жива, нет,
не исчезнешь ты!
И пусть твои дворцы
низвергнутся в пучины
Седой Атлантики, как
Город Шумных Вод, –
Из глуби долетит твой
зов, твой зов единый,
В тысячелетия твой
голос перейдет.
Народам Азии, и вам,
сынам Востока,
И новым племенам
Австралии и двух
Америк, – светишь
ты, немеркнущее око,
Горишь ты, в старости
не усыпленный дух!
И я, твой меньший сын,
и я, твой гость незваный.
Я счастлив, что тебя в
святыне видел я,
Пусть крепнут, пусть
цветут твои святые страны
Во имя общего
блаженства бытия!
1913