I
Вот я опять поставлен на
эстраде
Как аппарат для выделки
стихов.
Как тяжкий груз,
влачится в прошлом сзади
Бессчетный ряд мной
сочиненных строф.
Что ж, как звено к
звену, я в длинном ряде
Прибавить строфы новые
готов.
А речь моя привычная
лукаво
Сама собой слагается
октавой.
II
Но чуть стихи раздались
в тишине,
Я чувствую, в душе
растет отвага.
Ведь рифмы и слова
подвластны мне,
Как духи элементов –
зову мага.
В земле, в воде, в эфире
и в огне
Он заклинает их
волшебной шпагой.
Так, круг магический
замкнув, и я
Зову слова из бездн
небытия.
III
Сюда, слова! Слетайтесь
к кругу темы.
Она, быть может, не
совсем нова.
Любовь не раз изображали
все мы,
Исчерпав все возможные
слова.
Но я люблю не – новые
проблемы!
Узор тем ярче, чем
бледней канва.
Благодарю тот парадокс,
который
Мне подсказал затейные
узоры.
IV
И вот во мгле, лучом
озарена,
Встает картина: девушка
поникла
Над милым маленьким
письмом; она
В него вникать за эти
дни привыкла.
Сидит задумчива, бледна,
грустна,
Пред ней проходят все
виденья цикла
Ее скорбей – и первый
поцелуй,
Во тьме ветвей, как
говор близких струй.
V
И первый вечер жгучей
страстной встречи,
Тот страшный час, где
двое лишь одно,
Когда бессвязны и
безумны речи
И души словно падают на
дно.
Упали вольно волоса на
плечи,
И хочется, чтоб стало
вдруг темно,
И нет стыда, а только
трепет счастья
Впервые познанного
сладострастья.
VI
Потом – письмо, и этот
поздний час,
Когда она сидит одна в
томленьи,
Давно известен и не нов
рассказ!
Но вдумайтесь в жестокое
значенье
Привычных образов,
знакомых фраз!
Жизнь каждого – одни и
те же звенья.
Но то, что просто в ряде
слов звучит,
В действительности
жизнь, как яд, мертвит.
VII
Что просто –
странно! – этого завета
Не забывайте! он –
жестоко прав!
Мне ж пусть концом
послужит правда эта!
Составил я покорно шесть
октав,
Теперь седьмая – мной
почти допета,
Я, эту форму старую
избрав,
Сказал, что по канве
узоры вышью,
И нитку рву на узелок
двустишью!
<1918>