Разум мой бесстрастен.
Сердце бьется четко.
Вспомнилось мне лето
давнее в лесу.
Только что узнал я: у
тебя чахотка, –
Вскоре гроб твой белый
к церкви понесу.
Вспомнилось мне лето:
мошки, незабудки,
Грозы и туманы, вечера
в луне.
Силы были сильны,
чувства были чутки;
Ты была со мною, ты
была при мне.
Может быть, томилась
вешнею ажурью,
Может быть, любила
чувственно и зло, –
Только вся дышала
знойною лазурью
Или омрачалась
девственно светло…
Часто мы лежали в
ландышах и в кашке,
Точно брат с сестрою,
телом к телу льня;
Часто приходила ты в
одной рубашке
Ночью в кабинет мой,
возжелав меня…
Но когда тянулся я к
тебе всем телом,
Чтоб в тебя, как в
омут, глубоко упасть,
Ты, с лицом от муки
страстной побледнелым,
Грубою издевкой
охлаждала страсть.
То лазорьно-нежно, то
кошмарно едко
Говорила броско о
каком-то «нем»;
Тщетно я терзался: кто
ты? амулетка,
Верная обету? лилия с
вином?..
Все я понял после.
Хорошо и кротко
На душе печальной.
Слушай-ка, дитя!
Твой удел – могила: у
тебя чахотка.
От тебя заразу я приму
шутя.
1912