Обстругав ножом
ольховый прутик,
Сделав из него
свистящий хлыстик,
Королева встала на
распутье
Двух аллей. И в
девственном батисте
Белолильной феей
замерла.
Вот пошла к избушке
столяра,
Где лежали дети в
скарлатине,
Где всегда отточенный
рубанок
Для гробов, для
мебели, для санок.
Вот и пруд, олунен и
отинен,
Вот и дом, огрустен и
отьмён.
– Кто
стучит? – спросил столяр Семен.
«Королева»: шепчет
королева.
Прохрипели рыжие
засовы.
Закричали в отдаленье
совы.
Вспомнилась весенняя
новелла:
В ясенях отданье
столяру.
Он впустил. Взглянула
– как стрелу,
Прямо в глаз любовника
метнула.
И пошла к отряпенной
кроватке.
Смерть и Жизнь над ней
бросали ставки.
Было душно, холодно и
лунно.
Столяриха билась на
полу
И кричала: «дайте мне
пилу»!
1911. Ноябрь