У меня дворец
двенадцатиэтажный,
У меня принцесса в
каждом этаже,
Подглядел-подслушал
как-то вихрь протяжный, –
И об этом знает целый
свет уже.
Знает, – и
прекрасно! сердцем не плутую!
Всех люблю,
двенадцать, – хоть на эшафот!
Я настрою арфу, арфу
золотую,
Ничего не скрою, все
скажу… Так вот:
Все мои принцессы –
любящие жены,
Я, их повелитель,
любящий их муж.
Знойным поцелуем груди
их прожжены,
И в каскады слиты
ручейки их душ.
Каждая друг друга
дополняет тонко,
Каждая прекрасна, в
каждой есть свое:
Та грустит беззвучно,
та хохочет звонко, –
Радуется сердце любое
мое!
Поровну люблю я каждую
принцессу,
Царски награждаю каждую
собой…
День и ночь хожу по
лестнице, завесу
Очередной спальни
дергая рукой…
День и ночь хожу я,
день и ночь не сплю я,
В упоеньи мигом некогда
тужить.
Жизнь – от поцелуев,
жизнь до поцелуя,
Вечное забвенье не дает
мне жить.
Но бывают ночи: заберусь
я в башню,
Заберусь один в
тринадцатый этаж,
И смотрю на море, и
смотрю на пашню,
И чарует греза все одна
и та ж:
Хорошо бы в этой
комнате стеклянной
Пить златистогрезый
черный виноград
С вечно-безымянной,
странно так желанной,
Той, кого не знаю и
узнать не рад.
Скалы молят звезды,
звезды молят скалы,
Смутно понимая тайну
скал и звезд, –
Наполняю соком и душой
бокалы
И провозглашаю
безответный тост!..
1910