Я чем-то подавлен, я
чем-то стеснен.
Нет слов подходящих для
звончатых песен.
И май в этот год уж не
прежне чудесен.
И жизнь – полуявь,
полубред, полусон.
Я чем-то обижен, я
как-то устал,
Мне так одосадели
мелкие люди…
Мечтал о безлюдьи, как
будто о чуде:
Никто из них милого мне
не сказал!
Как горько от зависти,
лести, интриг,
От всех подражаний! от
всех посвящений!
От их увенчаний
развенчан мой гений!..
Мне тяжко: я их
беспощадно постиг. –
Незваная свита терзала
весь год
Своими заботами,
сплетнями, грязью…
Ах, есть ли ей равные
по безобразью
Духовных надежд,
меркантильных забот?!..
Какие-то гаденькие
толмачи,
Мечты толкователи,
лексионеры…
О как безнадежно
бездарны и серы:
Их чувства – лягушки,
их песни – грачи!
Я ими расстроен, я
смят, угнетен.
Мне надо лечиться
безлюдьем все лето.
Апатия, леность,
усталость. Поэта
Во мне убивают, и
близок мой сон…
…Маруся! Маруся!
услышь, помоги! –
Ведь только в тебя
упоительна вера…
Но вижу в руках твоих
сталь револьвера,
А там, за тобою, не
видно ни зги…
1915. Май
Эст-Тойла