Волнистый сон лунящегося
моря.
Мистическое око плоской
камбалы.
Плывет луна, загадочно
дозоря
Зеленовато-бледный лик
сомнамбулы.
У старых шхун целует
дно медуза,
Качель волны баюкает
кораблики,
Ко мне во фьорд везет
на бриге Муза
Прозрачно-перламутровые
яблоки.
В лиловой влаге якорь
тонет… Скрип.
В испуге колыхнулась
пара раковин,
Метнулись и застыли
стаи рыб,
Овин полей зовет и
манит в мрак овин.
Вот сталью лязгнул бриг
о холод скал,
И на уступ спустилась
Муза облаком.
Фиорд вскипел, сердито
заплескал
И вдруг замолк, смирённый
строгим обликом.
Она была стройна и
высока,
Как северянка, бледная
и русая,
Заткала взор лучистая
тоска,
Прильнув к груди
опаловою бусою.
Нет, в Музе нет
античной красоты,
Но как глаза прекрасны
и приветливы!
В ее словах – намеки и
мечты,
Ее движенья
девственно-кокетливы.
Она коснулась ласково
чела
Устами чуть холодными и
строгими
И яблоки мне сыпать
начала
Вдохновлена созвездьями
высокими.
К лицу прижав лицо, вся
– шорох струй,
Запела мне полярную
балладу…
О Муза, Муза, чаще мне
даруй
Свою неуловимую руладу.
И яблоко за яблоком к
устам,
К моим устам любовно
подносила.
По всем полям, по
скалам и кустам
Задвигалась непознанная
сила.
Везде заколыхались
голоса,
И вскоре в мощный гимн
они окрепли:
Запело все – и море, и
леса,
И даже угольки в
костровом пепле.
А утром встал, под
вдохновенья гром,
Певец снегов с
обманчивой постели,
Запечатлев внимательным
пером
Виденья грез в
изысканной пастэли.
1909. Октябрь