Зое О-вич
Она
Что скажете?…
Он
Все то же, что всегда:
Я Вас люблю.
Она
Но это мне известно,
И знаете, – не
интересно мне…
Он
Пускай. Готов, как
прежде, на страданье
Безмолвное; на многое
готов.
Она
На многое… О друг мой,
на словах –
Мы рыцари, а иногда и
боги…
Он
А иногда, к несчастью,
мы ничто…
Но не всегда мы в этом виноваты,
И не всегда мы можем
проявлять
Все мужество, весь пыл и
благородство
Своей души, священной,
как Синай.
Она
Однако, Вы, я вижу,
вдохновенны…
Но не у всех великая
душа, –
Вы увлеклись…
Он
Нисколько. Повторяю:
Я то сказал, что я желал
сказать –
Душа есть луч
Единственного Духа,
Источника сиянья и
тепла,
Прекрасного уже своим
бессмертьем,
Которого зовем мы
Божеством.
А может ли быть грязным
луч – от солнца,
От Божества спускающийся
к нам?
Она
Итак, душа есть луч
Святого Духа?
Согласна я; но вот что
странно мне:
Как этот луч способен
ослабеть,
Впитать в себя земной
порок и злобу
И не сиять, а тлеть, как
уголек?
Вот что меня смущает.
Отвечайте.
Он
Скажите мне:
когда-нибудь в болоте
Вы видели потопленное
солнце?
Не делалось ли жутко
Вам? Но взор
Направив в высь, Вы
видели… другое.
Спеша улыбку вызвать на
уста
И свой минутный страх,
как сон, развеять,
Вы убеждались сами, что
оно,
Светило дня, корона
мировая,
Не создано быть жертвою
болот…
Но в плесени блуждавшие
лучи –
Не правда ли, не – украшали
плесень?
Наоборот, озарена лучом,
Гладь мутных луж
отталкивала взоры
И, остывая в
предзакатный час,
Дышала ядовито и опасно,
Дурманя грудь туманом.
Это так?
Она
Все ясно мне и это все
прекрасно.
Всему виной земная
оболочка,
Негодная для таинства
души.
Душа всегда останется
душою –
Прекрасною, лучистой и
живой…
Но человек, от разума
безумный,
Спешит умом святыню
осквернить:
Из этого что
следует? – что разум
Властней души, раз
царствует порок?…
Но это не ужасно. Вы
поймите
И я права, сказав, что человек
По существу – порочен и
бессилен…
Он
О нет! О нет! Неправы
Вы, о нет!
Поверьте мне: душа
сильней рассудка.
В конце концов она
восторжествует,
В конце концов возьмет
победный верх,
Но весь вопрос: где
только это будет –
Здесь, на земле, иль
после где-нибудь?
Она
Но солнце-то, гостящее в
болоте,
Уродует его, я поняла?
Он
Но это ведь наружное
уродство…
Так видит созерцатель;
между тем,
Подумайте, какое бы
несчастье
Произошло с болотом,
если б луч
Не посещал его, собой не
грея:
Болото бы задохлось от
себя!
И если нас теперь оно
тревожит,
В закатный час туманами
дыша,
Струя нам в грудь
проклятье испарений, –
То каково бы было
человеку,
Когда б светило
пламенного дня
Не погружало луч свой
златотканный
В сырую мглу стоячих,
тленных вод?…
Она
Утомлена. Оставим эту
тему:
Есть что-то беспощадное
во всем,
Где разумом желаем мы
проникнуть
В непостижимое и тайну
разгадать.
Мы отвлеклись от
главного…
Он
От страсти
И от любви моей мы
отвлеклись.
Она
Опять любовь. Но это,
право, скучно;
Хотя, хотя…
Он
Вы любите меня.
Она
Нет, не люблю. Однако,
отчего Вы
Так думали? Ваш
убежденный тон –
Я сознаюсь – меня
интересует
И несколько смущает…
Он
О, дитя!
О, девочка, с лукавою
улыбкой,
Как ты мила в наивности
своей!
1910. Лето
СПб.