Я снова в нежном,
чутком Харькове,
Где снова мой
поэзовечер,
Где снова
триумфально-арковы
Двери домóвые –
навстречу.
О Харьков! Харьков!
букворадугой
Твоею вечно сердце
живо:
В тебе нежданно и
негаданно
Моя мечта осуществима.
О Харьков! Харьков!
Лучший лучшего!
Цвет самой тонкой
молодежи! –
Где я нашел себя, заблудшего,
Свою тринадцатую тоже.
Такая журчная и
сильная,
В лицо задором
запуская,
Мной снова
изавтомобилена
Смеющаяся мне Сумская.
На восхищающем
извозчике
Спускаюсь круто прямо
к Поку.
Улыбки дамьи, шляпок
рощицы
Скользят на тротуарах
сбоку.
А вот и девочка
графинина,
Одетая тепло-кенгурно,
Болтает с мисс (здесь
это принято?):
«Maman им принята…
„недурно“…»
Пусть афишируют
гигантские
Меня афиши, – то
ль не эра!
– Мартын! Сверни
к ручьям шампанского
В гурманоазисах
Проспэра.
1915. Декабрь, 19
Харьков – Павлоград (поезд)