Ко всенощной зовут
колокола,
Когда, в путь вышедшие
на рассвете,
Мы различаем в далях
монастырь.
Окончен лес, и пыльная
бела
В полях дорога к
церкви, где на третьей
Версте гора, вокруг
которой ширь.
Там, за полями, на
горе собор
В лучах печалящегося
заката,
И не печальные ли
купола?
Нам, проозеренный
оставив бор,
Где встретилась с утра
одна лишь хата,
Идти на нежные
колокола.
У башенки зубчатого
кремля,
Воздвигнутой над
позаросшим скатом,
Свернув с пути, через
калитку мы
Вступаем в монастырь.
Его земля
Озарена печалящим
закатом,
И в воздухе сгущенье
белой тьмы.
Монашенки бесшумны и
черны.
Прозрачны взоры.
Восковые лики.
Куда земные дели вы
сердца?
Обету – в скорби
данному – верны,
Как вы в крови своей
смирили клики?
Куда соблазн убрали из
лица?
Иль, может быть,
покойницы на вид,
Иных живых вы, девушки,
живее,
И молодость повсюду
молода?
И в ночь, когда сирень
зашевелит
Свой аромат и вас
весной овеет,
Не ищете ли повод для
стыда?..
1927
Toila